Кинематограф США

Кинематограф США // Бегущий по лезвию - Основные темы и мотивы

Человек или робот?

Восприятие фильма во многом зависит от того, кем является его главный герой Декард — человеком или роботом. В романе он мучается сомнениями по этому поводу. В фильме, особенно в его первоначальной версии, этот мотив сглажен, однако, по свидетельству Форда, именно нерешённый вопрос о природе его героя привёл к разладу с режиссёром. Форд настаивал на том, что Декард должен быть человеком, в то время как режиссёр считал его репликантом. В конечном счёте, сценаристы предпочли оставить решение этого вопроса на усмотрение зрителя.

В режиссёрской версии фильма вопрос о природе Декарда становится центральным. Этому способствует введение мотива единорога, которого Декард видит во сне. В последних кадрах фильма на пороге своего дома он обнаруживает миниатюрную бумажную фигурку в виде единорога — именно такие складывает из фольги его напарник Гафф. Напрашивается вывод: подобно тому, как Декард знает об искусственных «воспоминаниях» Рэйчел, Гаффу известно содержание «снов» Декарда — потому, что они имплантированы ему искусственно. Единорог — средневековый символ чистоты, искренности и воли — показался режиссёру тем образом, который может явиться человеку во сне:

Я заранее выделил сцену с единорогом как довольно определённый намёк на то, что Декард, охотник за репликантами, может сам быть искусственным человеком. Но я также чувствовал, что сновидение должно быть зыбким, расплывчатым. Я был не прочь представить его в несколько таинственном свете, так чтобы вам пришлось о нём задуматься. Тем более что через весь фильм последовательно проходит нить, объясняющая его значение.

В начале фильма Декард узнаёт от полицейского Брайанта, что на Землю проникло шесть репликантов. Последний сообщает также, что один из них сгорел в электрическом защитном поле. А охотиться Декарду приходится за четырьмя. Это несоответствие иногда трактуется как указание на то, что сам Декард и был шестым репликантом. Возможность последнего признавал и Скотт, хотя его целью было скорее побуждение зрителя к заданию такого вопроса, чем указание однозначного ответа на него. Однако, в финальной версии 2007 года нестыковка была исправлена.

Подобно репликантам Леону и Рейчел, Декарда завораживают фотографии предполагаемых родственников как подтверждение принадлежности к человеческому роду. При увеличении фотографии из комнаты Леона он обнаруживает на ней человека, похожего на себя, и алкогольный напиток, к которому неравнодушен он сам. Фотография, кажется, сделана до «перепрограммирования» Декарда, когда он ещё выступал на стороне репликантов. О предыдущем их знакомстве свидетельствует и то, что при первой встрече с Роем тот сразу называет его по имени, а Прис цитирует слова одноимённого с ним французского философа.

По поводу сцены с единорогом режиссёр отмечает, что Декард находится в состоянии подпития. Он перебирает старые фотографии, служащие репликантам суррогатом воспоминаний. Первым звеном в цепи ассоциаций, ведущих к образу единорога, становится музыка. Единорог показан скачущим по ярко освещённому лесу — это мир, совершенно отличный от того унылого городского пейзажа, который мы видим в фильме. Уже это одно указывает на нереальность сновидения. Не исключено, что сон о единороге — стандартный имплант в сознание репликантов, на что указывает и фигура единорога, промелькнувшая перед зрителем среди прочих игрушек в квартире дизайнера репликантов Себастьяна.

Декард и Декарт

Далеко не все зрители отдают себе отчёт в философской подоплёке конфликта людей и их подобий. Само имя главного героя отсылает к фигуре родоначальника рационализма — Рене Декарта, в то время как с губ репликанта Роя в финале картины слетают слова основоположника иррационализма — Ницше. Ницше предсказывал и воспевал явление сверхчеловека, и именно такой фигурой предстаёт в фильме репликант Рой, созданный корпорацией под девизом: «More human than human». Его имя в переводе с французского означает «властитель, царь». Он не только физически сильнее обычных людей, он их великодушнее, ибо оказывается способным спасти жизнь своего врага. Кроме того, он лишён классовых иллюзий, делящих человеческие существа на истинные и «мнимые», по определению подлежащие уничтожению.

Философ Славой Жижек отмечает, что начало фильма метафорически срастается с его концом: в первых кадрах Декард прослушивает плёнку допроса репликанта Леона, не подозревая, что к концу фильма окажется на его месте — в положении преследуемого. Заключение об искусственном происхождении Декарда бросает новый свет на фабулу фильма и порождает вереницу новых вопросов. Если Декард не в состоянии отличить свои сны от подделок — насколько в состоянии сделать это зрители? И если Декард — всего лишь порождение человеческого разума, то тогда кто такие мы? Таким образом, в режиссёрской версии «Бегущего по лезвию», более философской чем первоначальная, центральным оказывается вопрос о природе человека.

Наблюдая за людьми, проходящими вдоль улицы под его окном, французский философ видел только «шляпы и плащи, за которыми могут скрываться искусственные машины, действия которых продиктованы пружинами». Декарт полагал, что открыл ключ к природе человека — существует не тот, кто двигается, а тот, кто мыслит. Эту знаменитую максиму походя повторяет в обоснование своей борьбы за жизнь репликантка Прис. Раз репликанты способны к мышлению — они тоже люди и, следовательно, обладают правом на жизнь.

В плену иллюзии

Пропущенные через сознание Декарда образы «Бегущего по лезвию» демонстрируют, как воспоминания, эмоции и желания образуют коллаж, который зовётся сознанием, и что именно тяга освободиться от всяческих ограничений, духовных и физических, делает нас людьми. Линия различия между людьми и репликантами в фильме узка, как лезвие бритвы. Защитник исключительности людей и истребитель репликантов сам оказывается репликантом. Один из создателей репликантов по имени Себастьян, начиная преждевременно стареть, попадает в положение своих изделий и переходит на их сторону. Биологическая и психологическая природа этих индивидов вступают в конфликт друг с другом. Комментируя это несоответствие биологии и психологии, Жижек приводит фразу журналиста из еженедельника «Тайм»:

У каждого должна быть своя история, собственный нарратив. Такие рассказы ценны, незаменимы. Мы не знаем, кто мы такие, до тех пор, пока у нас не появится воображаемая версия самих себя. Без неё мы практически не существуем.

Репликанты в фильме разбиты на группы тех, кто в отсутствие такого нарратива бросает открытый вызов своим создателям, и тех, кто питает иллюзии относительно своей истинной природы. Ничто человеческое оказывается не чуждо этим подобиям людей — ни эмоции, ни любовь, ни даже Эдипов комплекс. Так, Рой раздробляет давший ему жизнь череп своего создателя, предварительно поставив ему мат в шахматной игре, которую многие поклонники фильма ошибочно принимают за «бессмертную партию». Тем самым он показывает своё превосходство над Тайрелом — не только физическое, но и интеллектуальное.

Декард и Рейчел ещё ближе к людям, чем группа Роя: они снабжены маскирующим их механическую природу нарративом — аналогом таких сугубо человеческих качеств, как воображение и память. В финале фильма главный герой осознаёт свою природу — он сам и самое близкое ему существо принадлежат к той группе, истреблению которой он посвятил свою жизнь. Теперь он сам оказывается в положении преследуемого, и в его ушах раздаётся зловещее эхо последних слов Гаффа насчёт его возлюбленной: «И ей не суждено жить! Но ведь каждый когда-то умирает…»

Метафорическое прозрение Декарда в последних кадрах замыкает лейтмотив глаза, который рефреном проходит сквозь образный строй фильма. По словам режиссёра, прав тот, кто сказал, что глаза — зеркало души, с одним уточнением: «Я бы назвал их окнами головы». Мотив зрачка как воплощение значимых для фильма тем иллюзии и зрения проходит через него красной нитью:

Отражение городского пейзажа в зрачке Большого брата.

• В первых же кадрах зрачок Большого брата отражает грандиозный в своей безбрежности индустриальный пейзаж.
• Тест Войта-Кампфа основан на наблюдении за зрачком опрашиваемого.
• Из-за недостатка оптической технологии глаза репликантов — от совы Тайрела до самого Декарда — иногда вспыхивают зловещим, таинственным блеском.
• На фотографии Леона репликантка Зора запечатлена в зеркале, имеющем форму глаза.
• Декард спрашивает Зору, не подглядывают ли мужчины за её уборной через просверленные в стенах дырки.
• В одной из сцен репликанты допрашивают изготовителя глаз в цехе по их производству.
• Прис обводит свои глаза чёрной тушью и погружает руку в сосуд с глазами. Рой в виде шутки приставляет стеклянные глаза к своим собственным.
• Тайрел носит мощные очки, однако лишается глаз — их выдавливает Рой. То же самое Леон пытается проделать с Декардом.

Эхо «Соляриса»

Было бы ошибкой считать проблематику «Бегущего по лезвию» новым словом в истории кинематографа. Незыблемость понятий человека о своей природе одним из первых в фантастической литературе поставил под сомнение Станислав Лем в романе «Солярис». В мире Лема нет знания абсолютного, истинность любого суждения зависит от контекста. «Тогда как Дик не идут дальше жутковатого триллера, Лем лукаво сшивает психологию с философией до тех пор, пока не рассыпается в прах любое доступное здравому смыслу представление о том, что лежит в основе личности».

В осуществлённой Тарковским в 1972 году экранизации «Соляриса», как и у Ридли Скотта в «Чужом», действие происходит на затерянной в просторах космоса планете. В кульминационной сцене фильма порождённая океаном планеты девушка Хари отстаивает свою человеческую природу от нападок учёного Сарториуса, который называет её «копией», «механической репродукцией» и «матрицей». Переиначивая картезианскую максиму, Хари видит свою человеческую природу в том, что ей доступны воспоминания. За спиной героини маячит копия статуи Венеры Милосской, поднимая калибр спора до вопросов о грани, разделяющей человеческое и механическое начала, реальность и галлюцинацию, искусство и технологию.